Ружьё на стене

Несколько лет назад у меня был очень хороший друг. Вообще-то никто не верил, что мы с ним просто дружим: мы постоянно бывали вместе, знали друг о друге всё и главное – мы смотрелись как минимум голливудской парой. Его кубинское происхождение и мои каблуки делали своё дело. Он был настоящим богом: умный, красивый, стильный, умеющий и любящий делать подарки и готовый ради меня высиживать бесчисленные часы на концертах авангардной музыки и фестивалях ударенного на голову кино. Но мы слишком дорожили нашей дружбой, чтобы рисковать. Вместо этого мы самозабвенно копошились в многочисленных романчиках, по сюжетам которых можно было бы снимать то самое кино, и оперативно делились друг с другом всё новыми подробностями нашей личной жизни. 

Однажды он позвонил мне среди ночи. Это происходило не так редко, но это был особый случай. Мой кубинский бог рыдал в трубку и кричал: «Я так больше не могу». Очередная связь с какой-то клубной овцой принесла свежую порцию разочарования и отчаяния. «Мне нужна женщина, с которой я смогу создать семью. Почему вокруг только дуры и проститутки?!». Я пыталась как-то унять его истерику, когда он загнал меня в угол: «Скажи, сколько мне ещё ждать своей любви? Сколько?». Я не помню, что я тогда ответила своему другу. Помню только, что тогда впервые тоска по любви близкого человека сильно резанула по моей собственной душе. 

Через какое-то время мы с ним одновременно встретили свою Большую Любовь. Он купил дом для себя и любимой женщины, конечно же сделал ей предложение и женился. Мой кареглазый мальчик воплотил свою мечту и стал Мужчиной. Но тот его ночной звонок стал для меня лейтмотивом отношений и с другими друзьями. Абсолютно каждый из них хотя бы раз хватал меня за руку, заглядывал в глаза и спрашивал «Скажи, сколько ещё ждать?!». В такие моменты мне хочется умереть.  Я не могу вынести боли, которая обрушивается на меня с этим вопросом. Сказать бы «Да что ты, ты обязательно кого-нибудь встретишь, главное не терять надежды и бла-бла-бла», но друзья знают, что я не буду городить подобную чушь. Они знают, что я могла бы сказать «Не парься, всё равно мы все сдохнем», но они знают также о моём убеждении в том, что к тому времени надо умудриться пережить что-то хорошее. Поэтому каждый раз в ответ на этот вопрос мне хочется схватить ружьё, выбежать на улицу, направить дуло на первого встречного и крикнуть:  «А ну, с*ка, люби моего друга, а не то я сейчас поджарю твои мозги и мы будем закусывать ними водку!». 

Да, я и мои друзья оборзели. Мы очень сильно оборзели. В мире, где принято через месяц после свадьбы поучать подруг, как правильно ходить «налево», чтобы муж ничего не узнал, где диалог между мужчиной и женщиной сводится к вопросу «Сколько я получу, если пересплю с тобой», где беременность жены является официальным поводом для того, чтобы завести любовницу – в этом мире мы имеем наглость желать любви и уважения. Всем нам место на острове св. Елены. Но пока мы продолжаем жить и как-то сосуществовать с уродцами, которые нас окружают. И всё, что мы можем сделать – это дожить до того мига, когда мы встретим своего человека, и дожить в адекватном состоянии. Не сесть на героин, не подцепить СПИД, не порезать себе вены, не сойти с ума, не разучиться улыбаться и открывать сердце… Потому что когда любовь придёт в нашу жизнь, мы должны быть здоровыми и сильными, чтобы дать любимому человеку всё, что он заслуживает. Ведь он или она в этот самый момент сидит где-то и точно так же думает «ну когда же, когда?». Мы уже несём ответственность за наших любимых, даже если мы ещё не знакомы с ними. Мы уже предадим их, если доведём свой организм до того, что умрём от инфаркта в 30 лет или не сможем иметь детей, если будем нищими и замкнутыми в своих комплексах.

Мои друзья всё делают правильно, и я в них верю. Поэтому мир, люби моих друзей! Моё ружьё всё ещё висит на стене.

Посвящается Ксю. Б., А. В., М. Г., Ю. Я., И. Г., А. Т., М. М., А. И., А. М. Моим любимым друзьям, которые каждый день убивают меня и снова возвращают к жизни.